Всё, что я Жерар: Депардье — 70

27 декабря исполняется 70 лет Жерару Депардье — одному из важнейших артистов в истории не только Франции, но и всего мирового кинематографа. Номинант на «Оскар», обладатель «Золотого глобуса», «Сезара», актёрских призов Венецианского и Каннского кинофестивалей, человек, снявшийся в более чем 200 фильмах. В последние годы о нём принято говорить с улыбкой, и поводов для этого Депардье даёт предостаточно. Однако по случаю юбилея  Зинаида Пронченко предлагает поговорить о герое дня всерьёз.

Жерар Ксавье Марсель Депардье, или Деде, как его ласково называли в прекрасном далёко, до налогового бегства в Бельгию или дружбы с Владимиром Путиным и Рамзаном Кадыровым, родился в ужасной дыре — городе Шатору, в котором и кобыла невеста, а на улицах только мёртвые с косами. Логично, что при первой представившейся возможности Жерар оттуда свинтил в столицу, заметим в скобках: это был его единственный логичный поступок. Потом, годы спустя, прихоть режиссёров не раз заносила «священного монстра» и главную скрепу национального кинематографа в унылые родные места, из недавнего — мотопробег по бездорожью средней галльской полосы в «Мамонте» Делепина и Керверна. Глядя на него в этой правозащитной юмореске, публика моментально верит (если не догадалась, читая в прессе знаменитую перепалку актёра с премьер-министром Жан-Марком Эро), что можно увезти Жерара из Шатору, но Шатору из Жерара — никогда.

Конец 1960-х годов корпулентный гопник, не тянувший даже на пижона-блатаря с ножичком в кармане, как, допустим, старший коллега Делон, провёл, изображая на подмостках кафе-театров соль земли и деревенщину, или на подхвате в редких х/ф, обычно — мелькая в кадре трупом, секунду назад словившим шальную пулю. Оно и понятно: Жерара предательски подводила внешность. В молодости его знаменитый нос критики сравнивали с двумя запаркованными грузовиками, к старости это уже два TGV, сошедшие с рельсов. Однако именно раздававшееся с каждым десятилетием всё больше вширь огромное тело, что нависает не только над партнерами по фильму, но и над зрителями в зале, вот-вот без всякой 3D-проекции проломит экран, в сочетании с психологической филигранью сделали его звездой. Совершенно заслуженно. Уже в «Крике Корморана» у Мишеля Одиара в 1970 году или в «Немного солнца в холодной воде» Жака Дерэ в 1971-м Депардье одним своим присутствием отменяет театральную школу — и классиков (Шарль Ванель, Жерар Филипп или Пьер Фреснэ), и новаторов, выпестованных по методике Ли Страсберга (Марлон Брандо, Монтгомери Клифт). Он просто заходит в кадр и заполняет его до отказа. Как вода, хлынувшая в трюм. Против лома нет приёма, причём с легкостью, не помянув всуе Станиславского.

В 1974-м, наверное, божественным вмешательством, не меньше, Бертран Блие приглашает Депардье вместе с Патриком Девэром и Сильветт Эрри, переименованной Колюшем в Миу-Миу, на главные роли в шедевр всех времён и народов «Вальсирующие». Во французском кинематографе начинается новая эпоха, авторов nouvelle vague просим подвинуться, а лучше просто встать и уступить место. Никакого равнения на Запад, структурализма, маоизма и прочей идеологической чепухи. Блие изобрёл велосипед. Чёрный, чёрный юмор, доходящий до абсурда, вкупе с пучинами меланхолии. Вроде высмеиваем всё и вся, без разбору, не жалея ни детей, ни стариков, ни беременных женщин, а на самом деле — содрогаемся от ужаса. Кино о том, как трудно и больно жить, неважно, по правилам или без. Жерар, видимо, на куражах от высокой конкуренции (Девэр не из тех, что дают фору, за ним глаз да глаз) достигает какого-то невыносимого уровня всамделишности и пастиша одновременно — что глотая устрицы, что нюхая женские трусики, что элементарно щурясь на солнце. Потом будут «Холодные закуски», «Вечернее платье», «Слишком красивая для тебя» etc. И всякий раз его персонаж — вариация на тему Жан-Клода, даже если в затакте вполне благонамерен, ходит на службу и любит наблюдать, как жена вяжет у камина, рано или поздно сорвётся с катушек и обнаружит свою истинную сущность: он герой не написанного романа, любой сценарий, предложенный судьбой, — клетка, которую нужно сломать. Вы думали, он шут, а он рыдает. Вы думали, он трагик, а он кривляется в чужом платье.

Несмотря на дружбу и более чем плодотворное сотрудничество с Блие, главным режиссёром в своей карьере Жерар считал и считает Мориса Пиала. Тот, конечно, подарил ему роли шекспировского полёта. В «Лулу» Жерар — не человек, а поезд в огне. Но опять же, какая дьявольская лёгкость. Процитируем Клода Режи, писавшего: «Депардье помнит, что смерть — часть жизни, но ведёт себя так, будто всё наоборот». В «Полис» он сталкер, и непонятно, Париж для него — царство мрачного Аида или двор из детства, в котором он давно всех переиграл и приструнил. В «Под солнцем сатаны», экранизации романа Жоржа Бернаноса, от аббата Дониссана никуда не деться, он обезоруживает, пошевелив бровью, и даже его плотный неподвижный затылок куда выразительнее мимики партнёров, как бы робко ему аккомпанирующих и расступающихся с его появлением по углам.

Великолепен Жерар и в очень странном «Скажите ей, что я её люблю» Клода Миллера по малоизвестному роману Патриции Хайсмит: все, кто играл Рипли после, старательно обезьянничали, копируя его Давида Мартино, помешавшегося на подруге юности бухгалтера-интроверта, который ради взаимности за ценой не постоит. А каков он у Маргерит Дюрас в «Натали Гранже» — человек-знамение, или у Трюффо в «Соседке» — вопиющая заурядность как идеальная жертва выдающейся трагедии.

Сегодня принято над Депардье смеяться. Он — нелепый, глупый, наконец-то слишком толстый, чтобы играть даже праотцев-галлов в фильмах для младшего возраста. Проще его нарисовать, как это сделал Матье Сапин в комиксе «Жерар» про пятилетние приключения актёра, участвовавшего в документальном телевизионном проекте про кухни мира и объехавшего по этому поводу всю планету, включая Чечню (там-то и завязалась вышеупомянутая не комильфо дружба). Иногда Деде, точнее, то, что от него осталось, выдаёт на-гора какие-то larger than life перформансы. Так повезло Абелю Ферраре с «Добро пожаловать в НЙ», реконструкции похождений другого отвязного «эксцентрика», которому людской закон не писан, Доминика Стросc-Кана. Но чаще это что-то совсем позорное, как многочисленные камео для российского телевидения или, например, прошлогодний «Диван Сталина», чёрное пятно и в биографии снявшей это недоразумение Фанни Ардан.

Оправдывать сумасшедшие выходки Депардье можно было бы личным несчастьем (ранней смертью любимого сына Гийома) или возрастом и здоровьем. Но, по правде говоря, он всегда был безумен, как безумны все великие. Ничуть не «лучше» в этом смысле были его близкие, давно покойные друзья, Колюш с Девэром. Или столь любимая им певица Барбара. Или приятель Серж Генсбур. Просто они все мертвы, они умерли вовремя. А он ещё тут. Но на все претензии и упрёки Жерар может ответить нам словами своего Рауля из «Приготовьте ваши носовые платки», говорившего жене: «Ты меня не разлюбила, тебе просто надоела моя рожа и мой голос, это нормально, тебе нужен кто-то другой, новый мужик, новый любовник, новая пара яиц».
Да, нужен, но где ж его взять?!