2 сентября 2000 года состоялась мировая премьера фильма Филипа Кауфмана «Перо маркиза де Сада». Великолепный актёрский состав, который поражает и спустя два десятка лет. Вольный пересказ и хождение по мукам известного писателя. Наглые и смелые сцены секса, насилия, чистого безумия. «Этот фильм не костюмная драма, не инструкция по BDSM, не жизнеописание исторической персоны». Тогда о чём же на самом деле картина? Рассуждает Наталья Серебрякова.
Аристократ и либертин маркиз де Сад (Джеффри Раш) на склоне лет отбывает заключение в психиатрической лечебнице Шарантон. Впрочем, заключён он не на равных с другими больными. Питается отличным цыплёнком, пьёт вино из подвалов лечебницы, спит на шёлковых простынях в будуаре и постоянно пишет. К его услугам перо и чернильница. Молодой аббат дю Кольмьер (Хоакин Феникс) считает, что маркизу полезно выплёскивать содержимое своего извращённого мозга на бумагу в терапевтических целях. Однако де Сад обводит всех вокруг пальца при поддержке прачки Мадлен (Кейт Уинслет), которая помогает ему отправить рукописи в издательство. И вот уже скандальные книги авторства де Сада жгут на площади по велению Наполеона. Также император, оскорблённый богохульством маркиза, посылает в Шарантон жестокого врача — Ройе-Коллара (Майкл Кейн). Но надо ли говорить, что де Сада уже не остановить?
Такова завязка фильма Филипа Кауфмана, увидевшего свет в 2000 году, когда деревья были большие, а Хоакин Феникс так молод, что о нём почти никто ещё не знал. За роль де Сада Джеффри Раш был тогда номинирован на «Оскар» и BAFTA, но получил всего лишь премию «Золотой спутник». Фильм шёл в кинотеатрах с рейтингом R из-за обильных сцен секса, насилия и ненормативной лексики. Будущие молодые режиссёры и кинокритики вдохновлялись этим фильмом, смотрели его на кассетах VHS и зачитывались философскими трактатами маркиза де Сада.
Первая же сцена в фильме — косое лезвие гильотины над головой зрелой женщины, грешницы со стажем. За занавеской замковых окон маячит фигура де Сада. Капли крови расплываются, как чернила... Вы не поверите, но этот фильм не костюмная драма, не инструкция по BDSM, не жизнеописание исторической персоны, а ода радости письму. Любой литератор, филолог, копирайтер или критик должен обязательно хотя бы раз в жизни посмотреть эту картину, чтобы наконец понять, почему в его жилах течёт не кровь, но чернила.
Формально в фильме не соблюдена историческая правда о де Саде. Маркиз умер от банального астматического приступа, хотя и на самом деле был заключён в последние годы жизни в Шарантон. Но сценарист Даг Райт, автор пьесы, положенной в основу «Пера», придумал другую реальность. В фильме присутствует почти детективный саспенс, когда дело доходит до отправки рукописей в издательство. Постановщик Кауфман (не путать с Чарли Кауфманом) сейчас уже в преклонных годах (ему 83), но за всю свою карьеру он всё же не снял ничего более выдающегося. Можно сказать, что многие авторы впоследствии вдохновлялись его фильмом, на разный лад переснимая то подробности жизни в психлечебнице, то факты биографии маркиза. Брюно Дюмон, например, не мог не оценить эпизод с театральной постановкой в исполнении людей с синдромом Дауна и шизофренией (один пациент Шарантона, к примеру, воображает себя воробьём). Его «Камилла Клодель, 1915» явно перекликается с «Пером». (Хотя это, конечно, общее место: нравы в XVIII-XIX веках были таковы, что всех неугодных обществу совали в психиатрическую клинику.)
«Перо» — безусловно, зрелищная картина, в которой есть и сцены кровопускания (так лечили психически больных), и секс втроём, и совращение 16-летней девственницы стариком, и жестокое убийство женщины, и, наконец, пожар. Но смысл фильма скрывается не в складках нижних юбок прачки Мадлен (как в фильме «Свобода» Альберта Серры, двухчасовом сексуальном хэппенинге), а в том, что она там прячет (рукописные страницы). Это картина не о любви к женщине, не о радостях обладания, а о единственной страсти маркиза — артикулировать собственные плотские фантазии, быть услышанным ханжеским обществом, в котором всё физиологическое подавляется (выразителем этой идеи является аббат, служащий Богу).
Когда у маркиза отняли чернила и перо, он написал книгу на простынях вином. Когда отняли простыни и вино, он писал собственной кровью... Кажется, у этой истории графоманства уже не может быть продолжения, но финал поистине возмутителен и трагичен. Отними у человека его страсть — и ты отнимешь не только его свободу, но и жизнь.
