Уроженец Нью-Йорка Джесси Айзенберг — один из лидеров своего актёрского поколения. Одно из его самых узнаваемых лиц. Номинант на «Оскар», «Золотой глобус» и BAFTA, успевающий играть в комиксах, европейском авторском кино и американском инди. Но, кажется, что-то с ним всё равно не так. Чтобы разобраться в недостатках Айзенберга, Зинаида Пронченко выбрала лучший повод — его день рождения, почти юбилей.
Джесси Айзенбергу 35. Снимается он с раннего детства и много. Но настоящей звездой, увы, не стал. Ни лицом поколения, ни секс-символом. Хотя, казалось бы, после «Социальной сети» Финчера перед ним должны были открыться все двери. Сверстники, Райан Гослинг, Джейк Гиленхаал или даже Пол Дано, гораздо успешнее, да и послужной список у них интереснее. Хотя и Айзенберг, допустим, роли закомплексованных неудачников в мамблкоре, жанре, у истоков которого он практически стоял вместе с Ноа Баумбахом, регулярно чередует с появлениями в блокбастерах. В чём же причина?
Один из недавних текстов о нём начинается так: Дорогой Джесси, не отвечай больше на телефон, когда тебе звонит Вуди Аллен. Можно было бы решить, что всё дело в обвинениях, в очередной раз предъявленных бывшему супругу Мией Фэрроу, но нет. Речь совсем о другом. Автор недоволен Айзенбергом, поскольку тот, на его взгляд, всю карьеру построил на подражании главному нью-йоркскому невротику, не имея на то ни таланта, ни морального права.
У Айзенберга с Алленом непростая история отношений. Первый одержим вторым буквально с младых ногтей. Поговаривают, что много лет назад Айзенберг даже получил депешу от адвокатов Вуди, недвусмысленно предостерегавшую молодого актёра-выскочку. Прекратите преследовать мистера Аллена и поминать его всуе в интервью и за пьяной болтовней в барах Ист-Виллиджа, иначе мы привлечём вас за харрасмент. Однако в 2012-м постаревший режиссёр решил: раз есть такой Айзенберг, подражатель, старательно копирующий его ужимки и прыжки, почему бы не воспользоваться случаем и не взять плагиатора на роли, которые самому исполнять уже не по возрасту. И вот в 2012-м Айзенберг сыграет Джека в «Римских приключениях», начинающего архитектора, занятого, впрочем, не работой над проектами, а флиртом с лучшей подругой своей девушки. Типичный алленовский сюжет, красной строкой проходящий через всю фильмографию, «От Ханны и её сестёр» до «Матч-пойнта». А через четыре года — Бобби в «Светской жизни», идеалиста-романтика подозрительно быстро отказавшегося от всего, во что верил и о чём мечтал. И там, и тут Айзенберг со всей очевидностью не догадывается, что он как бы на замене, что сам по себе мало кому интересен и публика ждёт от него именно пародии. Копия во всём следует оригиналу, но не оставляет ощущение, что перед нами грубая подделка. Да, Айзенберг — нью-йоркский еврей из Квинса, педалирующий при любом удобном случае свой семитский бэкграунд. Да, он тоже с юности проводит часы напролёт на кушетке у психоаналитика, фиксируя каждый чих. Да, он, наверное, интеллектуал, способный ввернуть по поводу и без цитату из Лакана или неполиткорректно пошутить про Холокост в стилистике Borscht Belt. И да, он, как и Аллен, малопривлекательный самовлюбленный фрик, с которым девушки уходят не ради голубых глаз или развитой мускулатуры, а потому что интересно и можно часами слушать его разглагольствования на любую тему. Всё вроде сходится. Кроме одного. Свою жизнь и образ мыслей он не выстрадал, а подсмотрел. Поэтому почти всегда на экране, вне зависимости от фильма или вверенного ему персонажа, он играет две роли — как если бы у Иоахима Триера, Дэвида Финчера или Келли Рейнхардт снимался Вуди Аллен. Сначала он перевоплощается в своего кумира, а потом адаптирует его к предложенным обстоятельствам.
Единственная роль, в которой Айзенберг обнаруживает своё истинное лицо, — это амплуа публичного интеллектуала левых взглядов. Он часто пишет колонки в симпатизирующей демократам прессе о том, как важно быть серьёзным в эпоху постправды или #metoo. В этих крайне пафосных, напрочь лишённых какой бы то ни было самоиронии текстах особенно хорошо видно, насколько эпигон примитивнее и скучнее своего великого предтечи.
Разумеется, какое поколение ни возьми, каждый раз его представители сетуют на времена, в которые уродились и живут, повторяют, что раньше было лучше и что сказать новое слово миру о мире уже невозможно, остаётся только косплеить. Но Джесси Айзенберг даже и не пытается, он комфортно устроился в чужом кресле и бубнит трюизмы не своим голосом. Надолго, видимо, навсегда.
