В Европе спустя сорок лет после премьеры на экраны выходит в отреставрированной версии «Месье Кляйн» Джозефа Лоузи, фильм, создававшийся чрезвычайно трудно и рассказывающий о самом болезненном периоде в истории Франции, в котором Ален Делон, безусловно, сыграл лучшую свою роль. Зинаида Пронченко рассказывает о картине подробнее.
16 и 17 июля 1942 года — два дня, что долгое время не существовали в официальной истории страны, вплоть до речи Жака Ширака в 1995 году. На месте снесённого по принципу «с глаз долой» ещё в 1959-м Зимнего велодрома — настолько память о преступлении была болезненна для нации — Ширак наконец-то признал вину республики в трагических событиях Второй мировой. В 1942 году приказом маршала Петена в Париже были арестованы и депортированы 13 000 французских евреев (из них 4000 детей), за 48 часов большую часть собрали в 15 округе, недалеко от Эйфелевой башни, на легендарном Vel d’Hiv, куда летом по выходным было принято приезжать ради отличного катка. Все они погибли.
Тридцать лет эта тема находилась под строжайшим запретом, как и весь период Оккупации, первый серьёзный разговор о роли французского правительства в массовом уничтожении евреев начался только после публикации в 1972 году книги американского историка Роберта О. Пакстона «Правительство Виши 1940–44».
Правда, в 1969 году Марсель Офюльс снял документальный фильм «Печаль и жалость», откровенно заявлявший — нет, легенда о Сопротивлении, как бы прекрасна она ни была, всё же красивая выдумка, слишком многие во Франции не боролись, а сотрудничали с нацистами. В «Печали и жалости» речь идёт о жителях Клермон-Феррана, в том числе о неком Мариусе Кляйне, реально существовавшем коммерсанте средней руки. Он за свой счёт в 1940 году заказал анонс в местной газете — с целью объяснить общественности, что фамилия Кляйн, может, и имеет семитскую коннотацию, но сам он чистокровный француз, не хуже Астерикса с Обеликсом. Этот эпизод заинтересовал автора «Z» Коста-Гавраса. В компании с Франко Солинасом, написавшим сценарий «Битвы за Алжир» Джилло Понтекорво, Гаврас в 1973 году взялся за работу над сценарием о депортации. На главную роль он почти сразу решил пригласить Жан-Поля Бельмондо. Однако режиссёр, как водится, вступил в неразрешимые финансовые противоречия с продюсерами Робертом Купербергом и Жан-Пьером Лабрандом, в итоге и Гаврас, и Бельмондо проект покинули, а сценарий после долгих приключений попал к Алену Делону.
Делон родился в 1935-м, историю Vel d’Hiv он, несмотря ни на скандальную ауру, ни на осуждение со стороны правой партии, которую актёр всегда поддерживал, воспринимал как свою собственную. Бежать от ответственности, тем более коллективной, никогда не входило в его правила.
Делон предложил сценарий Джозефу Лоузи, с которым уже успел поработать на «Убийстве Троцкого». Лоузи Делон ставил в один ряд с Рене Клеманом, Лукино Висконти и Жан-Пьером Мельвилем, ключевыми фигурами его творческой биографии. Макартистские процессы вынудили великого режиссёра покинуть США и переехать в Великобританию. Снявший в 1960-е годы, в изгнании, возможно, лучшие фильмы десятилетия — «Слугу» и «Тайную церемонию», Лоузи отнёсся к сценарию с небывалым энтузиазмом, ведь человеческое равнодушие — главная тема его жизни. Так стартовал удивительный проект, в творческой группе собрались люди противоположных взглядов, коммунисты Лоузи и Солинас за кадром, а в объективе камеры — звезда ультраправых убеждений Ален Делон. Лоузи пригласил ещё и Александра Траунера, венгерского еврея, тайно делавшего декорации «Детей райка» Марселя Карне, и Марго Капелье, чья семья погибла в лагерях во время войны.
Много позже Делон говорил в интервью: «Кто ещё мог сыграть Месье Кляйна, этакого Месье Дюпона (французский аналог фамилии Иванов, то бишь человека без индивидуальности) — только я, со своей смазливой дурацкой физиономией, выглядывающей из-под вечной фетровой шляпы». И действительно, история Кляйна, совершенного Никто, явившегося из ниоткуда, жадно всматривающегося в собственное отражение в зеркале, преследуемого двойниками, как нельзя лучше подходила актёру. Всю карьеру, начиная с «На ярком солнце», он воплощал героев в поисках идентичности, отчаянно пытающихся понять, кто же они такие на самом деле. И в «В дьявольски ваш» Жюльена Дювивье, и в экранизации рассказа Эдгара По, «Уильяме Уилсоне» Луи Малля, и, разумеется, в «Самурае» и в «Красном круге» — бесконечно повторяющаяся сцена-фетиш: Делон, разглядывающий себя в зеркале. В «Месье Кляйне» Лоузи заставляет его проделывать это снова и снова, особенно запоминается план, когда, купивший картину Адриана ван Остаде «Портрет дворянина», он провожает продавца до дверей. В холле Делон останавливается у зеркала и долго смотрит на себя, впервые задаваясь вопросом — кто есть Кляйн, незнакомец, чьи черты расплываются, двоятся в мутном стекле.
Майкл Лонсдэйл вспоминает в интервью Мишелю Симану, как во время съёмок сцены в ресторане Ля Куполь Делон упрямо настаивал на правильном ракурсе перед зеркалом, долго ссорясь с Лоузи. А потом, когда Лонсдэйл захотел погладить его собаку (Делон всегда приезжал на площадку со своими питомцами), зло крикнул ему: «Не смей её трогать, иначе укусит». Le Monde недавно цитировал жалобы Лоузи в письмах к жене — как с Делоном трудно работать, бывают дни, когда он всё делает гениально, а бывают, когда он хранит молчание и на вопрос «что не так», отвечает — «весь мир дерьмо, а я самое большое ничтожество на свете». Известно, что в приватных разговорах Лоузи часто называл Делона воплощённой трагедией.
Во время съёмок «Месье Кляйна» президент Валери Жискар д’Эстан произносит знаменитую поминальную речь в Аушвице. И Лоузи, невероятно впечатлённый, решает вставить пассаж о Vel d’Hiv в фильм. Однако Солинас воспрепятствует этому, Жискар, как и Помпиду до него, а Миттеран после так и не признает вины Франции в случившемся.
«Месье Кляйн» примет участие в Каннском фестивале 1976 года, «Золотую пальмовую ветвь» тогда получит «Таксист» Мартина Скорсезе. Заседающий в жюри под предводительством Теннеси Уильямса Гаврас будет биться за то, чтобы Делону достался приз за главную мужскую роль, но по политическим мотивам этого, увы, не случится. Картина также провалится в прокате, всего 700 000 зрителей захотят посмотреть правде в глаза. Многих отпугнёт постер — портрет Делона, обрамлённый звездой Давида. И хоть на тот момент уже как минимум три фильма на тему депортации выйдут во Франции — «Люсьен Лакомб» Луи Малля по сценарию Патрика Модиано, «Чёрный четверг» Мишеля Митрани и «Специальное отделение» того же Коста-Гавраса, «Месье Кляйн» окажется слишком тяжёлым зрелищем для публики, ещё не готовой признаться себе в страшных грехах. Неудивительно, даже сегодня во Франции регулярно публикуются реакционистские памфлеты, обвиняющие Пакстона, Лоузи, да кого угодно в очернении славного прошлого, самый яркий пример — творчество журналиста Эрика Земмура.
Для Делона неудача «Месье Кляйна» станет настоящей травмой, актёр никогда не боялся поддерживать проекты, часто противоречащие по духу его политическим убеждениям, как, например, «Непокорённый» Алана Кавалье о войне в Алжире или «Двое в городе» Жозе Джованни, манифест против смертной казни. Однако либеральные элиты по-прежнему будут считать его фашиствующим буржуа и игнорировать даже абсолютные шедевры с участием актёра, а «Месье Кляйн» именно и есть...
