Совсем скоро в российских кинотеатрах появится «Материалистка» — ожидаемая мелодрама Селин Сон со звёздным составом (Дакота Джонсон, Педро Паскаль и Крис Эванс). Казалось, что ромкомы давно уже сошли с экранов, однако фильм «Кто угодно, кроме тебя» с Сидни Суини при бюджете 25 миллионов долларов доказал обратное, заработав в прокате 220. Это удивительно, ведь образчики жанра уже давно не добираются до кинотеатров, выходя на стримингах и конкурируя с дорамами, лучше понимающими в любви и галантной романтике.
Запрос на ромкомы исходит не только от ностальгирующих миллениалов, но и от зумеров, нуждающихся в свежих любовных историях, отражающих их опыт. Сложно сказать, что отличает зумерские ромкомы от любых других: разве подростки, уязвимые персонажи и травмирующая любовь не определяли жанр на протяжении десятилетий? Карина Назарова очерчивает контуры феномена и рассказывает, что происходит с ромкомами сегодня.
Ромком живёт
Романтические комедии существуют больше века и не планируют сходить с дистанции. Жанр перерождается в нечто новое чуть ли не каждое десятилетие. В 1930–1940-х эксцентричные screwball-комедии, реагируя на Великую депрессию, сталкивают людей из разных социальных слоёв: влюблённые противостоят богатству и бедности, консервативным представлениям, параллельно вступая в битву полов. Тот же конфликт задаёт жару в секс-комедиях 1950–1960-х: женщины наравне с мужчинами заявляют о своих сексуальных интересах и стремлении к независимости (хотя жанр всегда заставлял женщин остепениться и отказываться от свободы ради брака). Далее — умные мелодрамы 1970-х: у любви на пути вырастают социальные, экономические и другие препятствия, отношения терпят крах, а чувства консервируется в воспоминаниях.
Классическая формула ромкома закрепляется только в 1980-х, во многом благодаря сценаристке Норе Эфрон, подарившей будущим поколениям райтеров и режиссёров неисчерпаемые источники вдохновения в виде «Ревности» и «Когда Гарри встретил Салли». В её комфортных фильмах, как и в других, характеризующих десятилетие, любовь не случается с первого взгляда, а у влюблённых нет гарантий на счастливый финал — для сохранения друг друга нужно приложить немало усилий. В ромкомах 1980–1990-х любовь рационализируется: одной искры мало — требуется прагматичный подход, списки «за» и «против». В «Неспящих в Сиэтле» женщина, влюбляясь в незнакомца, находит смелость разорвать помолвку, понимая, что всё это время подстраивалась под социальные ожидания. В «Теленовостях» верная идеалам героиня разочаровывается в моральных принципах возлюблённого и прерывает с ним все связи. В «Красотке» большой любви предшествует сделка, в «Свадьбе лучшего друга» право на любовь нужно объяснять на пальцах, а за счастье приходится соревноваться и быть готовым к поражению.
В нулевые едва уловимый пессимистичный подтон ромкомов растворяется в фантазиях об обволакивающей любви, способной преодолеть все трудности, исцелить все болезни и исправить героев. Из множества фильмов с разными сюжетами и настроениями сложно выудить повторяющуюся фабулу, тем не менее большинство образцов жанра в 2000-е определяет либо нигилизм, либо индивидуализм весьма эгоистичных персонажей, что как раз соответствует присущей периоду оторванности от реальности — герои ромкомов живут иллюзиями. В картине «Правила съёма: Метод Хитча» персонаж Уилла Смита продаёт одиноким мужчинам беспроигрышную схему соблазнения женщин, постепенно осознавая, что любовь невозможно систематизировать или предугадать.
Не совсем ромкомная «Любовь, сбивающая с ног» фокусируется на эмоционально нестабильном персонаже, которому нужно пройти сквозь толщу своих уязвимостей ради объятий любимой. «Всегда говори „да“» показывает типичного для ромкома мужчину в кризисе, для которого любовь — финальный пункт в духовном перерождении. «500 дней лета», деконструируя жанр, противопоставляет фантазию и реальность, показывая, как девушка мечты оказывается нарциссическим расширением героя. Ромкомы нулевых развивают две мысли: в отношениях мы обретаем целостность, становимся лучше, сильнее, мудрее, вместе с тем в лице и взгляде возлюблённых мы не видим отдельную индивидуальность, а надеемся обрести себя и себя же полюбить.
Возможно, непродуктивно требовать диалога от незатейливого жанра, но в начале 2010-х уже трудно понять, о чём ромкомы говорят со зрителем. Повторяя устаревшие приёмы, жанр ещё сильнее дистанцируется от жизни и отчуждается от аудитории. Ромкомы перестают отражать реалии современной любви.
Индустриальный отказ от романтики и реинкарнаторы жанра
«Любовь — болезнь», «Безумно богатые азиаты», «Плюс один», «Ты — моё сомнение» — прекрасные ромкомы, сохранявшие жанру жизнь на рубеже 2010–2020-х. Фильмы расширяют любовный конфликт героев, добавляя семейные и культурные противоречия. Часть из них предлагает честный взгляд на любовь обычных людей и неудачников (а не белых, богатых и не обременённых работой влюблённых, как было принято в жанре), а фантастический «Зависнуть в Палм-Спрингс» затягивает жанровые клише в петлю времени, изучая конфликты, порождаемые бурными чувствами, через череду повторений одних и тех же ситуаций.
Эти фильмы талантливо написаны и сняты, однако не все новые ромкомы могут похвастаться тем же разнообразием идей или хорошим продакшеном. Студии предпочитают среднебюджетным ромкомам блокбастеры и боевики. До престижных фестивалей жанру вообще не добраться — независимые студии охотнее вложатся в остросоциальную драму, хулиганскую комедию, концептуальные фантастику и хоррор. Ромкомы сегодня снимаются так, как когда-то снималось полочное кино: с минимумом бюджета, непопулярным кастом и в отсутствии кинотеатрального проката. Не так давно Netflix отказался от проекта пионерки ромкома Нэнси Майерс («Отпуск по обмену», «Стажёр»), запросившей 130 миллионов долларов на съёмки фильма, что не так много в сравнении с другими маститыми режиссёрами, которым Netflix охотно даёт зелёный свет.
Кейт Хадсон видит проблему шире: в ромкомах некому сниматься. Молодые актрисы и актёры, способные привлечь юную аудиторию, предпочитают независимое и серьёзное кино. Мужчины, когда-то игравшие в романтических комедиях, например Марк Руффало, не торопятся возвращаться в жанр после ролей в блокбастерах. Крис Эванс, играющий в «Материалистке», — редкое исключение из правила, впрочем, мелодрама Селин Сон прежде всего «авторское кино». Вместе с тем преуспевающий Пол Мескал в недавнем интервью заявил о готовности сняться в ромкоме, например, с Айо Эдибири; очаровательный Глен Пауэлл взял романтические комедии под личный контроль, сыграв в «Я не киллер» Ричарда Линклейтера и в откровенно дурацком ромкоме «Кто угодно, кроме тебя» — «последнем романтическом фильме в истории кино», по мнению его режиссёра Уилла Глака, который действительно устроил яркий фестиваль всех самых пошлых и милых черт формулы.
Актрисы также не совсем отворачиваются от жанра: Дженна Ортега, например, исполнила главную роль в традиционной, но очень чуткой романтической драмеди «Зима, весна, лето или осень» про двух выпускников, чья любовь останавливается на перекрёстке двух разных жизненных дорог. Джулия Робертс переосмысляет долголетние отношения с героем Джорджа Клуни в «Билете в рай» 2022 года, Сандра Буллок в фильме «Затерянный город» отправляется в адреналиновое приключение с красавчиком (Ченнинг Татум), сверяя свой же вымысел с реальностью. Энн Хэтэуэй в «Мысли о тебе» 2024 года заводит роман с молодым музыкантом, противостоя общественному осуждению. А Риз Уизерспун в комедии «Вы сердечно приглашены» 2025 года понимает, что готова влюбиться даже в чудака, лишь бы утолить своё одиночество. За этим проглядывается и борьба актрис за место в Голливуде, и желание посмотреть на возрастную любовь под новым углом — ромкомам необязательно быть только о тинейджерах и 30-летних.
Эра осознанности
Помимо индустриальных проблем, на кризисе жанра сказалась осознанность их новой аудитории — зумеров. Нереалистичные представления о любви, гендерные стереотипы, глупые ситуации не прибавляют ромкомам чести. Что ещё хуже: годами жанр подпитывал в женщинах неуверенность в себе, распространял мизогинные предрассудки и внушал идею, что любовь — боль, череда жертв и компромиссов. В общем, репутация ромкомов подбита.
Сейчас пренебрежение здравым смыслом уже не прокатит — важны одинаково сложные и тонко чувствующие персонажи, более-менее правдоподобные ситуации и сюжеты, рисующие более глубокий образ любви, не ограниченной партнёрскими отношениями и хеппи-эндом. Однако при избавлении от жанровых пошлостей не всегда удаётся сохранить романтику, она и реализм — не совсем удачный союз. К тому же довольно сложно перевести нашу современность на язык ромкомов. Чем же романтична эпоха изоляции, социальных сетей и разобщения? Как её поэтизировать и препарировать средствами жанрового кино? И вообще, насколько мы можем осуждать ромкомы за оторванность от жизни, когда сами проводим в цифровом мире большую часть времени?
Современные ромкомы, ориентированные на зумеров, научились совмещать типичное для жанра состояние delulu («застрявший в иллюзиях») с жизненностью. Фильмы «Всем парням, которых я любила раньше» или «Даже не представляешь!» ставят в центр правдоподобную протагонистку — обычную девчонку, живущую в фантазиях, которой приходится разбираться с проблемами в реальном мире. Героиня первого фильма, Лара (Лана Кондор), не пользуется популярностью в школе и на протяжении многих лет пишет письма мальчикам, в которых влюбляется, но никогда не отправляет сердечные признания. Её младшая сестра исправляет ситуацию: найдя секретные письма, она рассылает их по адресатам. Ларе приходится лавировать между парнями и учиться говорить о чувствах, компенсируя свою неуверенность всеобщим вниманием. Героиня второго ромкома Элла (Леа Льюис) — отличница-одиночка, помогающая непутёвому Полу (Дэниэл Димер) построить отношения с девушкой его мечты Астер (Алексис Лемир). В итоге социально неловкая Элла пишет трогательные письма от лица Пола, по сути, используя друга как аватар для общения.
Оба фильма деликатно обращаются с уязвимостями подросткового возраста и не форсируют события, избирательно пользуясь стереотипами жанра и выстраивая конфликт на парадоксе реального и виртуального миров. Важнее всего, пожалуй, что героям не обязательно встречать финал, держась за ручки, им можно не влюбляться и не добиваться чужой симпатии, — хеппи-энд в новых историях шире, как и любовь, обнаруживающая себя в самых разных местах — от природы и искусства до друзей, семьи и идеи свободы.
Самое время ностальгировать
Уже в 2010-х ромкомы начали активно цитировать старые фильмы и подражать им, однако в 2020-х их «референциальность» осознанна: чуть ли не каждый третий ромком — осмысленный оммаж классике. Только вместо постмодернистской деконструкции используется не менее хитрый в своей простоте приём. Скажем, фильм «Кто-то, кого я знал» авторства Дэйва Франко и Элисон Бри позиционируется одновременно как признание в любви романтическим комедиям и как антиромком, в нём ирония над правилами жанра не критическая, она используется ради веселья и правдоподобия. «Герои сегодняшних ромкомов видели те же ромкомы, что и зрители», — говорит Элисон Бри.
В новых образцах жанра действительно появляется особая авторефлексия: герои осознают себя в похожих на кино обстоятельствах, сверяются с ошибками персонажей из просмотренных фильмов и в своеобразной манере цитируют культовые сцены.
Если в фильмах у ромкомов не так много опций для развития, то в сериалах появляются новые возможности для построения более сложных и насыщенных нарративов. Среди шоу есть и авторские сокровища, например «Любовь» Джадда Апатоу про 30-летних неудачников, которые с маловероятными шансами на успех пытаются построить любовь под палящим солнцем Голливуда. Или комедийно-романтический «Конец ***го мира», возвращающий в мейнстрим причудливых и закомплексованных аутсайдеров: вспыльчивая девушка и парень-психопат прощаются с осточертевшей повседневностью, отправляясь в опасный роуд-трип. Бегая по лужам чужой крови и собственных слёз, потерянные подростки находят смысл жизни друг в друге.
Правда, за необычными экспериментами над жанром конца 2010-х следует ностальгический откат, что неудивительно. Поколению зумеров пришлось нелегко. Детство и отрочество выпало на период развития социальных сетей, навсегда изменивших наши отношения с собой и другими; время становления, учёбы в старших классах и университетах — на пандемию Covid-19 и локдаун. Годы выпускных, первой работы и обретения первых капиталов — на мировой экономический кризис, как следствие — отсутствие первых капиталов. Неудивительно, что сейчас в «ТикТоке» зумеры массово тоскуют по нулевым и началу 2010-х — временам, когда жизнь и правда была чуточку проще, трава — зеленее, технологии — ламповее.
Вот и трилогия «Калейдоскоп поцелуев» с Джейкобом Элорди — конфетный ромком без толики критической дистанции по отношению к жанру. Или подростковый сериал «Этим летом я стала красивой», абсолютный хит Amazon Prime, который никак не развивает и не переосмысляет формулу, зато предлагает зрителю дистиллированный эскапизм, девичью фантазию, в которой все в неё влюбляются.
Сериальный ремейк «Один день» также оказывается симптомом ностальгии. Возвращая к жизни любимую мелодраму из нулевых, шоу значительно освежает оригинал, добавляя больше эмоциональных качелей в сюжет и нестабильности сломленным главным героям в исполнении Лео Вудалла и Амбики Мод. «Никто этого не хочет», одно из лучших шоу 2024 года, тоже создаётся из тоски по уютной формуле и с достоинством использует кондовые приёмы жанра, заново поднимая вечные вопросы выбора между любовью и карьерой, собой и отношениями. Проект значительно переосмысляет сюжетные тропы: теперь героев не нужно менять, учить уроку, они — самодостаточные личности, требующие время и пространство, чтобы сверить, насколько совпадают их взгляды на жизнь и желания, насколько влюблённые готовы и способны к здоровым отношениям.
Дейтинг — зло
В 2021-м социологи отметили рост тренда на знакомства вживую и спад популярности дейтинг-приложений. И без исследований легко заметить всеобщие фрустрацию и усталость от бесконечного свайпинга. Зумеры делятся в «ТикТоке» историями неудачных онлайн-знакомств и ужасных свиданий. «Тиндер» и его аналоги подвергаются резкой критике: приложения для знакомств зарабатывают на одиночестве пользователей и никак не помогают в поисках «второй половинки». Впрочем, этот термин тоже устарел: ты — не половинка, а свободное целое. И твоё одиночество — не проблема, а привилегия. Тренд на ритуальную заботу о себе и осознанность, конкуренция за внимание и рабочие места, пребывание в цифровом пространстве, тревожность, развитая пандемией и войнами, в совокупности изнуряют и приводят к радикальному отказу молодых людей от отношений, требующих слишком много психологических ресурсов и времени, которых попросту нет.
Романтические комедии часто используют персонажей-нигилистов, превращая любовь в божество, которое требует веры. Но, чтобы выразить современное разочарование в отношениях, средств ромкома как будто уже недостаточно — приходится обращаться к приёмам других жанров. «Глаза-сердечки» — образцовая романтическая комедия, обрамлённая хоррором. По сюжету парочке едва знакомых и почти влюблённых коллег приходится отбиваться от маньяка, орудующего в День святого Валентина. В комедийном триллере с элементами ромкома «Самодостаточность» герой (Джейк Джонсон) соглашается сыграть в игру на деньги: как только он останется один, его убьют ниндзя, поэтому, чтобы выжить, герою нужно оставаться рядом с людьми. Так он знакомится с девушкой (Анна Кендрик), такой же участницей зловещего эксперимента, они влюбляются — и игра на выживание тут же превращается в метафору любви как преследующего тебя неуютного и изнуряющего чувства.
Более радикальная «Свежатинка» 2022 года обостряет страхи перед лицом одиночества и дейтинга. Фильм также преломляет ромкомовые клише, разрушая присущий жанру безопасный сеттинг: женщины в «Свежатинке» ходят по ночам со связкой ключей в руках, не доверяют партнёрам, боясь нарваться на обманщика. Неудивительно, что режиссёрка Мими Кейв уводит ромком в сплэттер. Главная героиня Ноа (Дейзи Эдгар-Джонс) зарекается не ходить на свидания, но мило знакомится с очаровательным хирургом в исполнении Себастиана Стэна, а тот оказывается каннибалом-убийцей.
Влюблённость и дейтинг сегодня — угроза оказаться в абьюзивных отношениях, потерять и предать себя, потратить время. Современные зрители не просто боятся потерпеть неудачу в любви, в ней просто трудно найти спасение.
От нехватки любви — к нехватке дружбы: френдком
Согласно опросу UCLA, 65% зумеров (в возрасте от 16 до 24 лет) не считают интимные сцены обязательными для нарративов — респондентам не интересно смотреть, как люди занимаются сексом. Это здорово подмечено в комедии «Без обид»: миллениалка Мэдди (Дженнифер Лоуренс), попадая на зумерскую вечеринку, удивляется, почему 19-летние тинейджеры зависают в телефонах, лёжа в кроватях, или играют в игры в VR-очках, когда можно целоваться и обжиматься.
На первый план в новых ромкомах выходит не физикальность любовной связи, а эмоциональные и психологически напряжённые конфликты (здесь можно посмотреть на впечатляющую статистику). Тому же «Без обид» больше интересна не линия 19-летнего юноши, который пытается потерять девственность перед колледжем, а экономический кризис, лишающий главную героиню дома, машины и счастливой жизни, — вот где современность.
«Свежатинка», кстати, разочаровываясь в любви, находит силы в сестринстве и женской дружбе, что тоже важный отличительный признак зумерских ромкомов. 40% респондентов UCLA предпочитают традиционным ромкомам неромантические комедии о дружбе, отношениях асексуальных персонажей. Молодому поколению хочется видеть больше френдкомов о дружбе — явлении таком же редком, как и любовь. Исследователи, публицисты и блогеры отмечают «рецессию дружбы». Как верно выразилась Флоренс Пью: «Друзья постояннее и преданнее партнёров, поэтому требуют нежности, любви, заботы и внимания».
Неудивительно, что в разгар нехватки дружеских связей выходит обаятельный френдком «Неудачницы» Эммы Селигман. Черпая силы в старомодных подростковых комедиях, фильм с Айо Эдибири, Рэйчел Сеннотт и Кайей Гербер вскрывает актуальные проблемы нашего времени. Пусть все сюжетные коллизии мотивированы романтическими и одновременно забавными линиями о двух девчонках, мечтающих завоевать внимание объектов их симпатий, на первый план проступает идея сестринства: подружки создают бойцовский клуб для девочек, собирая большую команду друзей.
Миллениальский сериал Apple TV+ «Платонические отношения» о том же: закадычные приятели восстанавливают дружбу спустя годы молчания. Уморительное и здорово написанное шоу доказывает существование платонической романтики и важность дружбы — именно она спасает героев от скуки в браке, одиночества и экзистенциального кризиса.
Что же такое зумерские ромкомы?
Долгое время открещиваясь от традиций и адаптируясь под современность, подавляющее число ромкомов 2020-х возвращаются к классической формуле. Не потому, что реальность кусается и искать новые средства для её осмысления уже нет сил, а потому что только так, посредством delulu-сюжетов и умилительных фантазий, можно вернуть если не веру в чудо «милого знакомства», то хотя бы доверие к любви как важному и всерьёз окрыляющему чувству; удовлетворить подавляющую нехватку близости и нежности в разобщённом мире и освоить новые инструменты постижения любви.
Сложно определить, что в новые ромкомы привнесли зумеры, а что осталось от предшествующих поколений, когда в фокусе жанра неизменно оказываются те же проблемы: ожидания — реальность, личное — публичное, компромисс — жертва, отношения — одиночество. Возможно, появилось больше рефлексии и эмпатии. Однозначно, что обновлённый временем жанр видит любовь шире, валидирует разные типы привязанностей и предлагает разнообразные хеппи-энды.
