Виктор Непша рассказывает про режиссёрские оммажи: от подмигивания до цитирования.
Николас Виндинг Рефн и Кеннет Энгер
Американский эзотерический квир-авангардист Кеннет Энгер — из тех, кто известен широкой публике больше за счёт косвенных влияний, чем благодаря собственным работам. Его влияние распространяется далеко за пределы кино, но даже в рамках этого медиума его оккультные, яркие, сюрреально-сновиденческие короткометражки 1940–1960-х годов вдохновляли людей от Мартина Скорсезе и Дэвида Линча до Гаспара Ноэ.
Но главным фанатом Энгера, пожалуй, является Николас Виндинг Рефн. Как минимум половина фильмографии датчанина пестрит оммажами старшему коллеге: знаменитая скорпионовая куртка Райана Гослинга в «Драйве» («Восход скорпиона»), цветовые и пространственно-геометрические решения «Неонового демона» («Восход Люцифера», особенно сцена в свете синего треугольника), позы и жестикуляция мужских тел в «Только бог простит» и «Слишком стар, чтобы умирать молодым» («Фейерверки»).
Особенно Рефн ценит «Восход скорпиона» — и признаётся, что эта работа открыла для него потенциал фетиша в кино. В 2008 году два режиссёра встретились в Копенгагене для размеренного и не лишённого манерности (Рефн же!) видеоинтервью.
Ларс фон Триер и Андрей Тарковский
Круг кумиров ещё одного, более маститого датчанина хорошо известен. Любовь фон Триера именно к Тарковскому среди людей вроде Ингмара Бергмана, Микеланджело Антониони или Карла Теодора Дрейера тоже кажется вполне предсказуемой, особенно на дистанции из 2022-го. Всех их Триер почтил в своих работах. Тарковского — как буквально (посвятил ему «Антихриста» (2009)), так и визуально: Донатас Банионис в зелёном поле в «Солярисе» — Уиллем Дефо среди папоротников в «Антихристе», обоюдная демонстрация икон и «Охотников на снегу» Брейгеля, полёт мужчин в «Андрее Рублёве» и в «Эпидемии» — только избранные примеры перекличек, их хватает на объёмные видеоэссе.
Случай именно с Тарковским примечательнее из-за насмешки судьбы — если верить неподтверждённым, но устоявшимся историям, фон Триер очень хотел, чтобы невольный наставник увидел «Элемент преступления» (1984), его дебютную работу.
Мечта сбылась, но Тарковский, мягко говоря, оказался не впечатлён (впрочем, его вообще сложно было впечатлить картинами коллег). Следующий фильм датчанина, «Эпидемию», Тарковский уже не застал (но очень слабо верится, что оценил бы выше). В любом случае фон Триер, как можно судить по дальнейшей фильмографии, не обиделся — наивно хочется думать, потому что любовь к кино оказалась сильнее личных обид. Ну или, учитывая склочный характер самого Триера, рыбак рыбака видит издалека.
Ноа Баумбак и Ингмар Бергман
Баумбак экранизировал Дона Делилло вслед за Дэвидом Кроненбергом, но стилистически ему, конечно, ближе шведский режиссёр — хоть и на другой лад, чем фон Триеру (впрочем, Бергмана хватит на всех, от фон Триера до Вуди Аллена).
Сильнее всего влияние Бергмана заметно в наиболее близком тематически фильме Баумбака — «Брачной истории», которая, как и многие фильмы про разлад в отношениях, обязана «Сценам из супружеской жизни».
В фильме американца мелькает журнал с названием работы Бергмана; озвучиваются письма Николь (Скарлетт Йоханссон) и Чарли (Адам Драйвер) друг о друге (у Бергмана Марианна и Юхан делают похожее в форме интервью для журнала). Акцент на крупных планах персонажей Баумбак, по собственному признанию, перенял у «Персоны». А сцена, где пара с ребёнком лежит в кровати и никак не может встретиться взглядами, отсылает к «Фанни и Александру». «Как два человека сидят в одной комнате? Это уже само по себе интересно, и Бергман был прекрасен в [изображении подобных вещей]», — признавался Баумбак IndieWire.
Райнер Вернер Фассбиндер и Дуглас Сирк
На пике американской карьеры в 1950-е годы датско-немецкого иммигранта Сирка считали производителем примитивных голливудских мелодрам, уже десятилетие спустя его начинают открывать как умного стилизатора, описателя нравов американского общества через китч и мастера мизансцены.
Фассбиндер стал одним из первых широко известных режиссёров — фанатов Сирка, и даже (см. историю фон Триера с Тарковским) смог крепко сдружиться со своим кумиром.
Манера съёмки старшего товарища, его чувство цвета, ирония и при этом симпатия к собственным неидеальным персонажам — всё это стало фирменными маркерами самого Фассбиндера, переработанными с поправкой на личность. Самый яркий пример — «Страх съедает душу», фактически ремейк «Всего, что дозволено небесами» Сирка, камерной мелодрамы с двойным дном, истории одиночества, отчуждения и неравной любви. Помимо сюжета, Фассбиндер отдаёт должное и формально — его герои, как и у Сирка, снятые на среднем плане, часто оказываются разделены в кадре многочисленными решётками и перегородками.
Пол Томас Андерсон и Мартин Скорсезе
Можно сказать, что Андерсона взрастил весь классический и особенно Новый Голливуд — источники его вдохновений можно перечислять долго. Остановимся здесь на одном, таком же (если не более въедливом) киноэрудите. Несмотря на разницу в возрасте почти в 30 лет, у него схожий круг киноинтересов со Скорсезе, хотя последний, кажется, больше любит классическое европейское кино (например, итальянский неореализм).
Больше всего тематических отсылок у младшего режиссёра набралось в «Ночах в стиле буги». Персонаж Марка Уолберга разговаривает сам с собой перед зеркалом, как когда-то Джейк Ламотта из «Бешеного быка»; «Ночи» и «Славные парни» открываются долгими сценами, снятыми одним планом, с героями, которые заходят в увеселительные заведения.
Андерсон признавался, что пересматривал «Парней» раз в неделю во время съёмок, чтобы достоверно воссоздать дух конца 70-х, вдохновляясь движениями камеры и монтажными решениями работы Скорсезе. Ностальгия удалась, а режиссёр заложил фундамент в основу своей кинолюбви к 70-м, продолженной во «Врождённом пороке» и «Лакричной пицце».
Гас Ван Сент и Бела Тарр
Великая экранизация отличной книги Ласло Краснахоркаи, «Сатанинское танго» Белы Тарра, к сожалению, больше известна как локальный мем из-за своей семичасовой длительности. Хорошо, что фанатов творчества венгерского режиссёра хватает как минимум среди коллег по цеху. Гас Ван Сент, например, признавался в эссе о Тарре, что фильмы венгра не просто повлияли на его собственные работы («Джерри», «Слон», «Последние дни» и «Параноид парк»), но и заставили его пересмотреть подход к «грамматике кино» (sic!).
Американца впечатлило то, что впоследствии стали полноценно называть «медленным кино», — впрочем, объединяя фильмы скорее по формальным признакам — неторопливость, реалистичность, обыденность долгих планов, заставляющая зрителя буквально физически ощущать длительность происходящего вместе с теми, кто в кадре.
И хотя Ван Сент не экспериментировал столь же радикально с длиной самого фильма, на примере «Слона» можно увидеть его вариант структурного оммажа Тарру: картина снята длинными планами с точек зрения разных, иногда пересекающихся героев и схожим образом поделена на части.
(Анти)бонус имени Андрея Тарковского. Именитые режиссёры друг о друге
- Орсон Уэллс о Жан-Люке Годаре: «Его режиссёрский талант огромен. Я просто не могу воспринимать его всерьёз как мыслителя <...> Больше всего его волнуют послания и, как большинство таких посланий, они не стоят и гроша».
- Ингмар Бергман: «Феллини, Куросава и Бунюэль движутся в том же направлении, что и Тарковский. Антониони был [на том же] пути, но скончался, задохнувшись от собственной скуки».
- Дэвид Кроненберг об М. Найте Шьямалане: «Я ненавижу этого парня! Следующий вопрос».
- Вернер Херцог (после того как Абель Феррара сказал, что немец попадёт в ад за ремейк «Плохого лейтенанта»): «Я понятия не имею, кто такой Абель Феррара. Но пусть он борется с ветряными мельницами… Я никогда не видел его фильмов. Понятия не имею, кто он такой. Он итальянец? Он француз? Кто он?»
- Сэм Пекинпа о Фрэнсисе Форде Копполе и «Крёстном отце»: «Не видел его, но я ненавижу Копполу <...> потому что я слышал, что фильм отличный, а единственные фильмы, которые мне нравятся, — мои. Не хочу, чтобы любой другой сукин сын снимал хорошие фильмы».
- Пол Томас Андерсон о «Бойцовском клубе»: «Я посмотрел его тридцать минут только потому, что перед ним крутится наш трейлер. И я бы с удовольствием продолжил ругать фильм, но лучше просто сделаю вид, что не видел его. Это невыносимо. Я желаю Дэвиду Финчеру рака яичек за все его шутки по этому поводу, я желаю ему грёбаного рака яичек».
