Дэвиду Кроненбергу — 75, повод поздравить и повод сообщить, что фильмотека Кино ТВ пополнилась двумя последними лентами режиссёрами: «Космополис» и «Звёздная карта». По просьбе редакции о «позднем» Кроненберге рассказывает Андрей Карташов.
Дэвид Кроненберг известен прежде всего как изобретатель жанра body horror, в котором ужас происходит из мутаций, насильственных трансформаций тела, врождённого и приобретённого уродства. Хотя ужас ли? Раннюю фильмографию режиссёра можно представить как серию экспериментов, которые Кроненберг проводил над человечеством, наблюдая за процессом скорее с любопытством, чем с отвращением или страхом. Всё-таки в режиссуру он пришёл из науки — на первом курсе Университета Торонто будущий автор «Видеодрома» и «Автокатастрофы» занимался биологией, особенно интересовался бабочками; но человеческое нутро оказалось интереснее, ведь на людях вместе с физиологическими мутациями можно изучать и отклонения рассудка.
Перелом в фильмографии Кроненберга произошёл на рубеже веков — совпадение, но не совсем, ведь примерно тогда движение человечества из двадцатого века в новый цифровой мир ускорилось и стало необратимым. В условном будущем «Экзистенции» (1999) через специальный «биопорт» на человеческом теле можно подключить видеоигру непосредственно к мозгу (к слову, примерно этим уже сейчас пытается заниматься Илон Маск). Внутри такой игры и происходит большая часть действия, причём, в духе игривого постмодернизма девяностых, за каждым уровнем реальности обнаруживается ещё один, и в конце концов герои и зрители перестают понимать, в какой из этих реальностей они находятся. «Это всё ещё игра?» — такими словами заканчивается фильм, и этому вопросу посвящены фильмы Кроненберга в новом веке. Из новых работ режиссёра исчезают протезы, фантастические вирусы и сумасшедшие учёные — сюжеты как будто стали больше похожи на реальность, вот только реальность оказалась виртуальной. В ней всё зыбко и иллюзорно, любой элемент её не отличается от галлюцинации. Или это всего лишь знак — даже тело, любимый объект режиссёра: в «Восточных обещаниях» (он же «Порок на экспорт») воры в законе читают биографию героя Вигго Мортенсена по татуировкам на его торсе. Место безумного физика из «Мухи» заняли психоаналитики — Фрейд и Юнг в «Опасном методе»: шизофрения, как и было сказано, и все мы ей больны. Раздвоение главного героя в «Оправданной жестокости» — только подтверждает тенденцию.
Тело двадцать первого века — это Роберт Паттинсон в роли Эрика Пэкера, молодого миллиардера из «Космополиса». На тот момент известный только «Гарри Поттером» и «Сумерками», артист впоследствии доказал, что играть он умеет, но Кроненбергу этого совсем не требовалось: наоборот, Паттинсон в фильме представляет собой ещё один знак, почти восковую фигуру, которая даже почти не двигается, так как практически всё действие происходит внутри белого лимузина героя. Название картины, поставленной по роману Дона Делилло, как будто обещает что-то научно-фантастическое, но «Космополис» — всего лишь Нью-Йорк скорого будущего. Снятого, кстати, в Торонто — из экономических соображений, но это характерная деталь: мир позднего Кроненберга состоит из копий. Не потому ли Эрик Пэкер хочет купить техасскую капеллу, расписанную Марком Ротко? Абсурдные цены на произведения искусства — примета современности: в мире, где почти не осталось ничего подлинного, за редкий оригинал отдают миллионы.
Пэкер едет по Манхэттену целый день: улицы заполнены, горожане встречают приехавшего в город президента, рядом хоронят рэпера-суфия. Но в середине дня случается биржевой крах, и столпотворение превращается в митинги, а потом и в анархистский бунт. Ждёт ли Космополис революция? Безучастный пессимизм Делилло и Кроненберга заставляет в этом сомневаться. Скорее, это просто общественное тело обнаружило, что ему ампутировали реальность, заменив её цифровым капитализмом, — но пришить её назад уже, конечно, не удастся.
Поэтому следующий фильм автора, «Звёздная карта», помещён в самый умышленный и самый фальшивый город мира, Лос-Анджелес. Здесь уже действует целый музей мадам Тюссо из голливудских знаменитостей, каждая из которых глубоко не в себе, — кроме разве что героя того же Паттинсона, который опять в лимузине, но на этот раз в качестве шофёра (это альтер эго сценариста Брюса Вагнера, который в молодости подрабатывал водителем для селебрити). Первая половина картины кажется циничной комедией масок, сатирой на индустрию развлечений, в которой нет ни одного располагающего к себе персонажа; но потом за этим жанровым фасадом обнаруживается более жуткое содержание. Лос-Анджелес — место, в котором налажено индустриальное производство фантомов, и нет ничего удивительного в том, что этот город в фильме буквально населён призраками, которые не дают покоя живым. Хотя кто из них живой — это ещё вопрос, и ответа на него не последует. Кроненберг не обвиняет и не обличает — он только наблюдает за реальностью. В этом случае — за искусственной реальностью Голливуда, но другой, как мы уже знаем, и не бывает.
Кроненбергу исполнилось 75, «Звёздная карта» вышла четыре года назад, с тех пор никаких сообщений о новых кинопроектах автора не появлялось (хотя в том сто году он опубликовал роман «Употреблено» — на те же примерно темы); ходят слухи, что он собирается на пенсию. Если карьера одного из лучших режиссёров современности завершится, это будет печально — но если последним его фильмом останется «Звёздная карта», хотя бы будет красиво. Он всю жизнь снимал кино об обсессиях и страхах, и вот, как будто подводя итог, развернул камеру на само кино. И обнаружил, конечно, что материал голливудской фабрики — никакие не грёзы, а те же обсессии и страхи. Это зловещая долина, по ней бродят призраки, читая стихотворение Элюара о свободе, которой невозможно достичь.
