Сусанна Альперина («Российская газета») специально для КИНОТВ рассказывает о том, как стартовал Берлинский кинофестиваль, которому удалось ворваться в офлайн-пространство после прошлогоднего онлайн-режима. Как опыт сказался на смотре и удалось ли «Медведю» сохранить свою политизированность.
Определить тенденции 72-го Международного кинофестиваля в Берлине пока сложно, но за самим процессом весьма интересно наблюдать. Так, например, в титрах фильмов появилась новая позиция — «ковид-менеджер». Далее следует имя сотрудника съёмочной группы. Если бы у Берлинского фестиваля были собственные титры, то там, скорее всего, было бы написано: ковид — менеджер. Вирус тут управляет всем, в соответствии с немецким пониманием слова «порядок» (например, когда берут «шнелльтест», есть инструкция покрутить палочкой в каждой ноздре семь раз), но задача организаторов — показать, что искусство главнее.
Однако из пяти просмотренных на данный момент конкурсных фильмов — маски и ковид присутствовали лишь в двух. И, хотя в этом и была определённая конъюнктура, всё же этот ход органично вписывался в художественное повествование. Тенденция, однако. Первый фильм — «По обе стороны лезвия» Клер Дени. По сюжету героиня Жюльет Бинош находится в отношениях сразу с двумя мужчинами. Маска, защита от вируса, играет на руку режиссёру, поскольку и герои носят маски, но в другом смысле. Вторую картину снял камбоджийский режиссёр Рити Пань. Называется она «Всё будет хорошо» (не путать с фильмом «Всё прошло хорошо» Франсуа Озона, который недавно вышел в прокат в России) и представляет собой некую песнь о человеческой цивилизации, в которой люди ведут себя как животные, а животные — как люди, и в конце концов звериное начало побеждает. Поскольку в картине, которую, можно сказать, снял камбоджийский Годар (настолько схожи режиссёрские стили), речь идёт об эволюции — тут без масок никак не обойтись. Смотреть фильм со сценами убийства животных и пыток людей — испытание.
И здесь самое время заговорить о политике. Осталась ли у Берлинале тенденция соответствовать званию самого политизированного из крупнейших кинофестивалей? Хранят ли верность этому «знамени» новые директора киносмотра Карло Шатриан и Мариэтт Риссенбек?
В первые полтора дня казалось, что всё коренным образом изменилось. Три конкурсные картины плюс одна из программы Berlinale Special дали надежду, что искусство вырвалось на первый план. «Петер фон Кант» Франсуа Озона (да, он снимает много — по фильму в год) покорил тем, что режиссёр, что называется, отпустил себя, дав волю размашистому творчеству. Талантливая сатира на мир кино с великолепными Дени Меноше, Изабель Аджани, Ханной Шигуллой и настоящим открытием фестиваля этого года Стефаном Крепоном (хотя некоторые его знали и по сериалу «Бюро») в главных ролях, практически заставила зрителей забыть о повестке дня. В подсознании, правда, всплывали слова «абьюз», «харассмент», «кэнселлинг», «токсичность» и имя Харви Вайнштейна, но всё было сделано изящно, не в лоб, не топорно, что не мешало наслаждаться картиной. Потом был Ульрих Зайдль с новым фильмом «Римини». Как он умудрился «протащить» в свой фильм тему стареющей Европы и её страха перед мусульманским миром — уму непостижимо. Ведь мы смотрели историю о романтическом жиголо, как сейчас говорят, элегантного возраста, подрабатывающего певцом на «корпоративах» в дома престарелых.
Далее — Урсула Майер. Да — Берлинале в этом году начал с громких аккордов, с козырных тузов мирового кинопроцесса. Фильм Майер «Линия», или «Граница», или «Черта» — перевести можно по-разному, и всё будет правильно — история о том, как из жизни четырёх женщин в одной семье уходит музыка. В ней есть и агрессор, и манипулятор, и всё, что касается #metoo и женского кино. Но как это досконально растворено в произведении киноискусства. Хоррор «Чёрные очки» Дарио Ардженто из Berlinale Special рассказывает историю слепой проститутки, китайского мальчика, который стал её поводырём, маньяка и полицейской немецкой овчарки. Сюжет полуторачасового фильма впитал в себя линии и арки нескольких популярных сериалов. Но, если говорить о смыслах, — разве не слепы многие из нас в попытках нащупать путь в современной реальности? Разве не вырвался вперёд жанр хоррора, потому что людям нужно как-то сублимировать реалии жизни в эпоху пандемии, когда, попросту говоря, страшно?
Берлинале пока не позволяет усомниться в том, что изменяет своим правилам. От этого лишь интереснее наблюдать, как будет фестиваль развиваться дальше. И сделать это можно будет быстрее, чем обычно, — фестиваль сокращён, и если не смотреть по четыре конкурсных фильма в день (а такова программа показов — чтобы всё успеть), то можно упустить главную интригу. Отметим лишь ещё одну тенденцию. В наше время большой социальной дистанции и ограниченной близости на экранах Берлинале немало откровенных сцен. Причём участники «процесса» — люди немолодые. И тут уж невольно думаешь: пригласи, например, Ульриха Зайдля снимать тот самый нашумевший сезон продолжения сериала «Секс в большом городе», который вышел недавно под названием «И просто так», мог бы получиться киношедевр с неповторимым авторским стилем.
