13 июля 1990 года вышел фильм Джерри Цукера о том, как Патрик Суэйзи умирает и начинает мстить с того света, параллельно пытаясь спасти и удержать свою земную любовь. Если верить шальным слухам, то на некоторых показах перед началом просмотра женщинам выдали носовые платки. «Привидение» — картина, которая странным образом закрепилась на полках с видеокассетам большинства зрителей, мы помним саундтрек, без труда узнаем цитату из фильма в других картинах, мультфильмах или музыкальных клипах. Антон Фомочкин пытается понять, чем же нам так полюбилась эта мрачная мелодрама о преступлении и мести, где христианский мотив соседствует с комедийными кульбитами.
Триумф «Привидения» можно охарактеризовать одной фразой — так сложились звёзды. Комедиограф Цукер находился на пике своей режиссёрской формы, и таинство успеха романтической мелодрамы оказалось для него единожды разгаданным ребусом — через пять лет он промахнётся с «Последним рыцарем», и нехитрая история любви бравого Ланселота, который выбирает между служением королю и своими чувствами, на глазах развалится из-за патетики костюмно-исторического контекста. Фильм «Привидение», при всех достоинствах драматургии и несвойственных для мелодрамы постановочных изысках Цукера, не получился бы без Патрика Суэйзи. Актёра приметил сценарист Брюс Джоэл Рубин, увидев его интервью по телевидению, и долго уговаривал режиссёра устроить пробы.
Суэйзи впоследствии не только настоял на кандидатуре Вупи Голдберг в образе гадалки Оды Мей Браун, он сделал из фильма двухчасовой пластический этюд. Его Сэм пугает кошек, прыгает и проваливается сквозь мебель, пытается протиснуться сквозь людей и входные двери, силится сдвинуть монету с места. И, как показывает практика, когда актёр задействует природную гибкость при работе над персонажем, проект обречён на успех. Так вышло с «Грязными танцами» Эмиля Ардолино и спустя год — с «На гребне волны» Кэтрин Бигелоу. Суэйзи — великолепный натурщик, молча суетясь в кадре или покачиваясь на волнах, он может сказать больше, чем во время сцен с эмоциональными диалогами. То же касается и его хореографических способностей. Неслучайно в массовую культуру прочно вошли романтические эпизоды его «общения» с партнёршей через прикосновения. Это и кульминационное выступление в «Грязных танцах» под «Time of My Life», когда кажется, что законы гравитации вот-вот перестанут работать и партнёры-возлюбленные вознесутся над мирской суетой. И гончарный круг как метафора интимной близости под «Unchained Melody» в фильме Цукера.
«Привидение» — ода тактильности. Хрупкость человеческой жизни сопоставляется с сырой глиной, которую можно обратить в бесформенное месиво одним неловким движением. Влюблённые познают друг друга через прикосновения, и физическая близость в таком контексте противопоставляется плотскому вожделению Карла (Тони Голдуин), лучшего друга пары. Подглядывание в мире живых — (если следовать логике картины) намекает на низкую природу человека. Для мёртвых же это пытка: в мелочах, когда один из новых «нематериальных» знакомцев Сэма сокрушается, что уже несколько лет не может выкурить сигарету, и в общечеловеческом аспекте, когда Молли угрожает опасность. Именно неспособность дотронуться, сдвинуть тот или иной предмет, применить силу, вмешаться в происходящее режиссёром позиционируется как трагедия любящего героя. Саспенс через бездействие, Сэм оказывается на месте зрителя в момент просмотра рядового триллера. Вот-вот произойдёт нечто страшное, но предотвратить это невозможно, остаётся только наблюдать. При вполне привычных вводных «Привидение» оказывается устроено сложнее, чем кажется. Цукер и Рубин переосмыслили сентиментальную концепцию, и получился в хорошем смысле неправильный мейнстрим на стыке буддизма и христианской морали. Они пошли на неоправданный риск, который студия просто не заметила. Фильм противоречит природе своего жанра: для мелодрамы он слишком депрессивен, главный герой погибает в первые пятнадцать минут хронометража, его уже ничто не вернёт к жизни, а скитания по Нью-Йорку сродни путешествию по чистилищу в попытке достучаться до Молли и предупредить её об угрозе.
Перед смертью Сэма они с Молли смотрят в театре «Макбета», Рубин неслучайно ссылается на текст Шекспира, «Привидение» — в том числе история предательства и мести. За несколько часов до рокового вечера Сэм произносит слово «вендетта», и зрители вместе с героем отправляются в крестовый поход против заклятого друга: эта история любви неразрывно связана с борьбой за справедливость. Когда причастные к гибели Сэма начинают умирать, расплачиваясь за своё преступление, и дух каждого оказывается заключён в объятия теней, следующих в преисподнюю, эта «казнь» воспринимается как очередная победа героя.
Цукер не единожды заводит игру с символизмом: в предсмертном кошмаре Сэм вместо возлюбленной обнаруживает статую девы Марии, которую в «прошлой жизни», рискуя собой, втаскивал на второй этаж своей квартиры через окно. В пересказе фильм кажется трагедией, но, что куда важнее, манипулятивность и мрачная фактура «Приведения» нивелируются юмористическими эскападами. Именно хорошая шутка, сбивающая пафос, позволяет фильму быть столь человечным и искренним в бытовых деталях (поездка в Рино, подписанное именем Молли нижнее бельё и свитер на несколько размеров больше). Судьбы героев на самом деле — это большие истории. В наполненных слезами глазах Деми Мур играют блики райского свечения. Патрик Суэйзи целует её, оставаясь в астральном теле, после чего умиротворённо уходит в иной мир. Звучит пошло, в отличие от того, как это выглядит на экране. Вопрос мастерства, благодаря которому фильм за тридцать лет не устарел ни на секунду. Классика.
