Сегодня день рождения отмечает одна из самых удивительных русских актрис Наталья Негода. За свою долгую карьеру она снялась лишь в 10 фильмах, причём отнюдь не в каждом сыграв главную роль, но став тем не менее женским лицом двух экранных эпох: перестроечного кино («Маленькая Вера» Василия Пичула) и новой русской волны («Бубен, барабан» Алексея Мизгирёва). Подробнее о феномене именинницы — Зинаида Пронченко.
В редких и чаще всего поверхностных текстах о Наталье Негоде постоянно встречается позабытое уже слово «гласность», причём латиницей. Удивительно, конечно, что из двух довольно корявых терминов, с которых начался отечественный новояз, в зарубежных кинорецензиях прижилось именно оно, а не «перестройка». Хотя ни того, ни другого — политики максимальной открытости и масштабных перемен в идеологии с последующей всесторонней демократизацией — так и не случилось. Видимо, истеричная интонация картин конца 1980-х годов с непременными откровениями протагонистов и прочей правдой-маткой, а «Маленькая Вера» из них главная, больше ассоциируется с пресловутой транспарентностью (совершающей, кстати, неожиданный comeback).
![](/upload/delight.webpconverter/upload/setka-editor/eee/m4i6gbfppwmn9jai7z00ohbhfkent72x.jpg.webp?1655699629139536)
Сегодня уже практически невозможно понять, чем так поразила сограждан «Маленькая Вера», у многих она сливается в голове с «Интердевочкой» или «Аварией — дочерью мента»: и там, и там героини пытаются мечтать и выживать в душной атмосфере уравниловки и скобарского быта при дружном осуждении семьи, общества, правоохранительных органов. Ну да, обнажёнка, секс, проблемы молодых, но, честно говоря, нигилистические сентенции Ивана в «Курьере» в 2018-м звучат по-прежнему модно (см. «Кислоту»), а крики Веры — это стон из вечности, жалобы на русскую хтонь, чернуха, что вне трендов, поскольку бессмысленность «нашего» бытия есть, как писал классик, объективная реальность, данная нам в ощущениях.
Вся фильмография Негоды делится на «до» и «после» народного хита Пичула, рождества, вернее, перерождения в амплуа первого секс-символа СССР, съёмки в Playboy только утвердили её в этом почётном статусе. «До» была лишь эпизодическая, но запоминающаяся роль застенчивой и почти бесплотной Зины Коваленко из «Завтра была война», прибегавшей сообщить одноклассникам, что «Вика в морге». После Негода играла только негодниц. В первой копродукции с США с говорящим названием «Назад в СССР», разумеется, клюкве развесистее некуда, она — начинающая проститутка Лена, полюбившая непутёвого интуриста Арчера и вытащившая янки из нешуточной переделки. Среди рыночного великолепия завиральных деталей не знаешь, чему возмущаться больше — интриге с похищением иконы Божьей матери или Роману Поланскому в роли карикатурного злодея Курилова.
В «Летних товарищах» она — молодая девушка Таня (звучит уже неприлично), в декорациях послепутчевой РФ ассистирующая тренеру по бейсболу Спарки Смиту, приехавшему в Москву набирать команду. Наконец, в «В городе Сочи тёмные ночи» она снова Лена, недоучившаяся студентка, томной страсти полна.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/setka-editor/030/0n150desp559jmvhqb9h33r6guk1pivb.jpg.webp?165569963163774)
Кадр из фильма «Бубен, барабан», реж. А. Мизгирёв, 2009.
Условное проклятье то ли бунтарки, то ли хабалки из лихих времён с Негоды снял Алексей Мизгирёв. Библиотекарь Екатерина Артёмовна, моральный камертон в «оркестровой яме» шахтёрского городка, обнищавшего до потери его жителями человеческого облика, по ночам, надев спортивную вязаную шапочку, торгует из-под полы казёнными книжками. Тем самым, казалось бы, окончательно девальвируя и заявленные в знаменитой сцене декламации Киплинга идеалы и саму книгу как сакральный предмет из прошлой жизни, который в новых обстоятельствах никто на территории страны, занимающей 1/8 часть суши, не знает, куда и к чему приложить. «Бубен, барабан» живописует уже не лихие, а самые что ни на есть тёмные времена, после которых Негода отправляется в сытую, но застойную современность «Ван Гогов» Сергея Ливнева. На сегодня это последняя роль актрисы. Её Таня устала от драмы и страстей, от борьбы с собой и миром внешним. Война окончена, кто победил — понятно, возраст дожития свободе предпочитает стабильность. И если в «Маленькой Вере» героиня Негоды бунтовала, чтобы выйти из тесного круга, а у Мизгирёва пыталась в него вернуться, удержаться в его пределах, быть человеком, то теперь она сама этот круг рисует: каким бы кривеньким ни вышел — зато свой. Когда кроме каннибализма не осталось никаких практик, единственный способ выжить — замкнуться в собственном равнодушии, уже молча, без громких поэтических приветов.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/setka-editor/44a/7e6dfed7i963bnpjhxfd4yb2q2dwqrla.jpg.webp?165569963324672)
Кадр из фильма «Ван Гоги», реж. С. Ливнев, 2018.